Глаза у нас добрые, а рубашка - смирительная.
{+} Ephemeron написал совершенно прекрасного про малков и их родню, ыыыы!
Габриэль Сайм курит поэзию Линор Горалик
Брат Малкав прятался во тьму, ходил в ней от ума к уму, стучался в виски своим детям барабанной дробью, заставлял их смотреть на Луну. Твердил им, что скоро Геенна и надо быть готовыми, расписывал им глазницы кровавыми мальчиками, вкладывал в руку острую бритву и обувал в тапочки с зайчиками, накрахмаливал воротник смирительной рубашки и снова уходил во тьму. Рассыпался брызгами крови по каменным плитам, трещинами по зеркалу, глухими пульсациями по темной стороне черепа, наконец, сворачивался беспокойным клубком и засыпал, выставив вопли гибнущих потомков вместо будильника.
Брат Саулот шагал на Восток, тащил на горбу мешок, полный стыда и грехов молодости. Ходил с ним в Голконду, говорил тамошнему народу, что ищет мудрости и просветления. Про себя же думал, что надо прямо искать спасения от скорой Геенны, потому что иначе придется держать ответ за яму, полную Баали, и за Карфагенский тофет. Ему плевали в бороду и называли предателем; он же думал, что это имя ничем не хуже прочих, искал себе предателя, поил его своей душой, кормил его своим третьим глазом, пока им обоим не стало хорошо; укутывался в его тело, назывался его именем и закрывал глаза.
Брат Сет сидел в самом сердце пустыни, месил руками комья глины и неторопливо возводил вокруг себя пирамиду из кирпичей. Иногда он выглядывал из нее через щель и говорил со своими детьми; посылал их в дальние и ближние страны торговать сигаретами с героином, оружием и секретами, а на все вырученные деньги покупал человеческую глину для новых кирпичей. Напоминал себе, что Геенна близка, а раз так - пусть моя пирамида будет крепка, чтобы уж наверняка. Поднимался на цыпочки, чтобы достать до потолка, толкал пальцами цемент, проверял, прочна ли крыша, удовлетворенно вздыхал и укладывался спать в стенную нишу.
Красавица Геенна стояла у зеркала в прихожей, задумчиво примеряла очередную шляпку, проверяла, подходит ли к ее глазам. Шестая Эпоха и Вечная Зима укоризненно глядели на нее, говорили: глупая, куда ты пойдешь одна, там темно и плохо, и вообще скоро гроза, останься с нами, подожди до утра, не стоит оно того, поверь нам, сестра. Геенна кивала, но шляпку но все же надевала, говорила им: это ничего, тут недалеко, быстро добегу, глядишь - и успею до грозы. Не могу я просто так их оставить, они все же не чужие мне, они меня ждали, верили, надеялись, что я приду, нет, не могу я их так расстроить, разбить всем троим сердце; извините, сестры.
URL записиБрат Малкав прятался во тьму, ходил в ней от ума к уму, стучался в виски своим детям барабанной дробью, заставлял их смотреть на Луну. Твердил им, что скоро Геенна и надо быть готовыми, расписывал им глазницы кровавыми мальчиками, вкладывал в руку острую бритву и обувал в тапочки с зайчиками, накрахмаливал воротник смирительной рубашки и снова уходил во тьму. Рассыпался брызгами крови по каменным плитам, трещинами по зеркалу, глухими пульсациями по темной стороне черепа, наконец, сворачивался беспокойным клубком и засыпал, выставив вопли гибнущих потомков вместо будильника.
Брат Саулот шагал на Восток, тащил на горбу мешок, полный стыда и грехов молодости. Ходил с ним в Голконду, говорил тамошнему народу, что ищет мудрости и просветления. Про себя же думал, что надо прямо искать спасения от скорой Геенны, потому что иначе придется держать ответ за яму, полную Баали, и за Карфагенский тофет. Ему плевали в бороду и называли предателем; он же думал, что это имя ничем не хуже прочих, искал себе предателя, поил его своей душой, кормил его своим третьим глазом, пока им обоим не стало хорошо; укутывался в его тело, назывался его именем и закрывал глаза.
Брат Сет сидел в самом сердце пустыни, месил руками комья глины и неторопливо возводил вокруг себя пирамиду из кирпичей. Иногда он выглядывал из нее через щель и говорил со своими детьми; посылал их в дальние и ближние страны торговать сигаретами с героином, оружием и секретами, а на все вырученные деньги покупал человеческую глину для новых кирпичей. Напоминал себе, что Геенна близка, а раз так - пусть моя пирамида будет крепка, чтобы уж наверняка. Поднимался на цыпочки, чтобы достать до потолка, толкал пальцами цемент, проверял, прочна ли крыша, удовлетворенно вздыхал и укладывался спать в стенную нишу.
Красавица Геенна стояла у зеркала в прихожей, задумчиво примеряла очередную шляпку, проверяла, подходит ли к ее глазам. Шестая Эпоха и Вечная Зима укоризненно глядели на нее, говорили: глупая, куда ты пойдешь одна, там темно и плохо, и вообще скоро гроза, останься с нами, подожди до утра, не стоит оно того, поверь нам, сестра. Геенна кивала, но шляпку но все же надевала, говорила им: это ничего, тут недалеко, быстро добегу, глядишь - и успею до грозы. Не могу я просто так их оставить, они все же не чужие мне, они меня ждали, верили, надеялись, что я приду, нет, не могу я их так расстроить, разбить всем троим сердце; извините, сестры.
-
-
04.07.2012 в 18:44